— Да нет, просто подрался немного, — ответил я, осторожноопустившись на стул.

— О Господи! — всплеснула руками Берта. — Опять ты позволилкому-то себя поколотить! И как это у тебя получается — понять не могу, честноеслово! Все, кому не лень, колошматят тебя, как теннисный мяч! Скажи на милость,ты сам когда-нибудь кого-нибудь можешь побить?

— Видимо, нет, — ответил я.

— Ну ладно, — махнула рукой Берта. — В общем, мы опятьвлипли в историю.

Тут вступил Бикнел.

— Когда я кого-либо нанимаю, — отчеканил он, с ненавистьюглядя на меня, — я рассчитываю на порядочность и преданность этого человека. Ядоверяю ему и ожидаю, что и он будет играть по-честному.

Я поерзал на стуле, пытаясь усесться так, чтобы повозможности ослабить боль, мучительно вспыхивавшую в каждой мышце.

— Давайте не будем поспешно осуждать Дональда, —по-матерински вступилась за меня Берта. — Его, конечно, побили, но он все-такисмышленый чертенок и, наверное, сумеет довести дело до конца.

— Только не за мои деньги! — заявил Бикнел. — Что касаетсяменя, то я больше доить себя не позволю.

— Но послушайте, — продолжала Берта, — все это можно ещеуладить и…

Но Бикнел решительно замотал головой. Теперь уже у Берты вглазах появилось такое выражение, словно она его вот-вот убьет.

— А с чего, собственно, сыр-бор разгорелся? — осторожноспросил я.

— Я только что узнал, — сказал Бикнел, — причем впервые, чтомиссис Кул кое-что нашла в доме Бастиона.

— Подумаешь, какую-то старую кинокамеру! — выпалила Берта.

— Да я вам десять таких кинокамер куплю, если вы такпереживаете.

— Дело не в камере, — раздраженно ответил он, — а в том, чтов ней было. Ну-ка, Лэм, расскажите, куда все это делось?

— Она в полиции.

— Я хочу знать, куда делось то, что было в камере?

— В ней была пленка. В полиции ее проявили.

— Знаю, — отрезал Бикнел. — И обнаружили кадры уличногодвижения на Кинг-стрит, снятые через два часа после убийства. Боже мой, я-тодумал, что могу вам доверять! Я же платил вам, был с вами абсолютно откровенени совершенно не предполагал, что столкнусь со злостным обманом!

— Да кто вам сказал, что вас обманули?

— Я вам говорю!

— Неправда. Вы получаете именно то, за что платите.

— Нет, не получаю. Я нанял вас, чтобы…

— Вы наняли нас, — продолжил за него я, — чтобы мы защищалиМириам Вудфорд.

— Совершенно верно, — сказал он.

— Вот мы ее и защищаем.

— Нет, не защищаете! Вы должны были передать эту информациюмне, что бы там ни лежало.

Я отрицательно покачал головой.

— Вот именно это, — среагировал на мой жест Бикнел, — я исчитаю абсолютной, злостной неисполнительностью!

— Бывают случаи, — спокойно сказал я ему, — когдацелесообразно предоставлять клиенту всю имеющуюся информацию; а бывают и другиеслучаи, когда это нецелесообразно. Сейчас как раз тот самый случай.

— Я желаю знать, что лежало в этой камере, Лэм.

— Свернутый в рулончик микрофильм, — ответил я, — парочкаквитанций за абонирование индивидуальных банковских сейфов и ключи от них.

— Так! — сказал Бикнел, резко выпрямившись на своем стуле. —Ну наконец-то! Ведь это же именно то, что нам нужно. Теперь все меняется.Теперь мы действительно сможем защитить Мириам Вудфорд.

— Значит, вы довольны? — спросил я.

— Вы еще спрашиваете!

— Отлично, — сказал я. — Значит, Берта выкрала эту камеру, ая достал из нее то, что нужно, и переправил в надежное место. Вы же сами хотели,чтобы эти материалы были обезврежены, вот они и обезврежены. Теперь ни одинзлоумышленник не сможет ими воспользоваться, и вам не о чем беспокоиться.Вместо того чтобы тут сидеть и ругаться, могли бы поздравить нас с отличнойработой.

— А вы не могли рассказать мне все это раньше, чтобы я неволновался?

Я вновь отрицательно покачал головой: — Не забывайте, чтополиция нашла квитанцию за фотокопирование и узнала о факте покупки яда.

— Да, — задумчиво произнес он, — это верно.

Я тем временем посмотрел на Берту и вопросительно поднялброви.

— Ну да, я ему рассказала, — сердито ответила Берта на моймолчаливый вопрос. — Меня мучила совесть, и я сообщила ему про камеру подстрогим секретом, а он взорвался и начал метать громы и молнии.

— Ну и что? — недовольно спросил Бикнел. — Мы же должныработать вместе, а я только в первый раз случайно узнал, что мы нашли что-товажное.

— Вы ведь не знали этого, когда вас допрашивали в полиции,не так ли? — спросил я.

— Нет.

— Когда сегодня будете перед сном молиться, — сказал я, — незабудьте вознести за это хвалу Господу.

— Это еще почему?

— Потому, что если бы вы об этом знали, то и полиция узналабы. Берта все правильно сделала. Кстати, насколько я припоминаю, у вас былилегкие перчатки, в которые вы закатали некие документы и спрятали все это вкаменной стене.

— Совершенно верно.

— Вы их забрали?

— Вы хотите сказать, достал ли я их из стены?

— Да.

— Нет, не достал.

— Где же они?

— Полагаю, все еще там, в стене.

— Вы никого не посылали забрать их оттуда?

— Нет.

— И никому о них не говорили?

— Нет. Об этом знала только миссис Кул.

— Тем не менее их там нет, — сказал я.

— Вы уверены?

— Не совсем уверен, потому что у меня не было возможностизасунуть в дырку руку и пошарить как следует. Но тот камень, который прикрывалдырку, лежал на земле. Насколько можно было разглядеть при лунном свете, тамничего не было. Иначе, я думаю, я бы увидел.

Он нахмурился:

— Да, это может оказаться серьезно. Я промолчал.

— Все равно, — упрямо продолжал он, — я настаиваю на том,что с вашей стороны имела место явно нечестная игра.

— Я так не считаю.

— А я считаю.